Вчера добрую половину дня провел в квартире-музее отца Павла Флоренского. Каким-то чудом, семье священника и нескольким небогатым людям удалось воссоздать дух того времени, когда этот величайший человек жил и творил, забыв о себе. Удивительно трезвый, многогранный и непостигаемый сегодня. За его столом, сквозь стеклянный шкаф с пророческими книгами, возникает вопрос, ну как же так могло получиться, что на кровоточащем острие нашей русской цивилизации сияли такие личности как он, как И.Ильин, С.Франк, Н.Бердяев, С.Булгаков, Л.Корсавин… Почти все они приняли мученическую смерть, уходя горделиво и красиво. Также как и «первые христиане».
Либо в непроходящей тоске томились по родной России. При этом, сегодня, мы не только не «загораемся» от всего того мощнейшего «движения», которое исходит от их жизней, того заряда, который способен поднять нашу с вами цивилизацию на былую высоту; но мы даже не понимаем всего, что они так заботливо пытались нам донести.
За два года до смерти, Павел Флоренский напишет: «Обществу не нужны мои знания. Ну что ж, тем хуже для общества. Фактически, уничтожение опыта всей жизни, который теперь только и созрел, мог бы дать подлинные плоды. На это я не стал бы жаловаться, если б не вы. Если обществу не нужны плоды моей жизни и работы — пусть остается без них. Это еще вопрос, кто больше наказан — я или общество — тем, что я не проявляю того, что мог бы проявить. Но мне жаль, что я вам не могу передать своего опыта, и главное — не могу приласкать вас, как хотелось бы и как мысленно всегда ласкаю».
Скупость, лень духа и ума, примитивность и корыстность мышления приводят нас к тому, что мы уже не видим не только прошлого и будущего. Но и настоящего. Мы не видим вообще ничего. А такому человеку становится все безразлично. Только вспышки чужих трагедий и ярких новостей способны на миг приподнять наши взгляды, и мы снова падаем в наши пропасти, из которых выхода для очень и очень многих, пожалуй, уже и нет.
