В детстве я искренне верил, что будет коммунизм. Это типа когда от каждого по возможностям, каждому по потребностям. Верить в другое я не мог. По телевизору вечно показывали съезды ЦК КПСС, на которых принимались правильные решения во благо советского народа, успешные результаты очередных пятилеток, запуск в космос ракет. Идя в школу, я нес на политинформацию вырезки статей из советских газет "Труд" и "Правда" о злых американских капиталистах. Меня приняли в октябрята, а потом в пионеры, чему я был неописуемо рад и гордился этим. Как сейчас помню: "...перед лицом своих товарищей торжественно клянусь...".
   Моя мама пользовалась моей честностью и искренностью. Это сейчас говорят: "Мамой клянусь" или "Зуб даю", а в моем детстве было достаточно спросить: "Скажи честное ленинское!" и всё... Врать после этого было невозможно.
   Классе в первом, а может во втором, мы с друзьями играли в снежки. Все начиналось достаточно мирно. Постепенно безобидная игра переросла в схватку, а потом и в настоящий бой. В ход пошли сначала плотно скатанные снежки, а потом и ледышки. Одна из таких успешно прилетела мне в лоб, когда я с криком: "За Родину!" высунулся из укрытия. То ли сила удара, то ли обида вызвали во мне психа, и весь двор услышал от меня все плохие слова, которые я знал. Вечером об этом узнала мама и начала меня пытать, какие  такие слова я произнес. Желая скрыть столь постыдный факт, я молчал, но тут это: "Сын, скажи честное ленинское!". Пришлось признаться, но мы договорились, что я не буду говорить эти слова вслух, а напишу их на листочке бумаги. Я так и сделал, до сих пор мама хранит этот обрывок, на котором написано" "Сука, блят, скатина" (орфография автора сохранена).
   Позже, я стал прислушиваться к тому, о чем говорили взрослые на кухне, вечером на улице, на скамейке: дефицит, спекулянты, выбросили зеленый горошек, в универмаг завезли пальто, очередь на стенку. В Донецком ЦУМе меня в четвертом классе чуть не задавили, когда мы с мамой стояли в очереди за итальянскими сапогами, которые ей, к слову, оказались малы. Потом с родителями я потерялся в каком-то московском магазине в очереди за колбасой.
   По вечерам многие слушали "Голос Америки", слушал и я. Многое казалось непонятным, но некоторые вещи выветривали из меня ту уверенность в бытии, которая была раньше.
   Все случилось 26 апреля 1986 года. Вечером по радио, я услышал, что произошел взрыв на Чернобыльской атомной станции. Кто жил в мои времена, может представить ужас, который я испытал. Достаточно посмотреть японский мультфильм "Босоногий Гэн" (на который нас школьниками в обязательном порядке водили в кинотеатр - никогда не показывайте этот кошмар детям). Утром, я поделился этой новостью с одноклассниками. Все очень переживали, обсуждали, что делать. К третьему уроку, слухи о том, что 6В обсуждает начавшуюся ядерную катастрофу, дошли до нашей «классной». Это я узнал по грозному окрику в коридоре. Допрос и профилактическая беседа продолжалась больше часа. Меня сравнили и со шпионом, и с диверсантом, обозвали паникером, дезинформатором и много чего еще, сейчас уже не упомню.
   Если кто помнит, информацию от населения власти скрывали три дня. И эти дни стали для меня адом. Одноклассники обзывали "врулем" и "фантазером", классная смотрела на меня как на врага народа... Я даже сам начал верить в то, что ничего такого не произошло, и это проклятые американцы заставили меня сделать такую подлость... Знаете, что самое обидное? Что когда все стало известно, моя учительница не только не извинилась, но и продолжала относиться ко мне предвзято...
   Ничего не напоминает? И да, к чему это я... Даже если 84% населения, вторя зомбоящику кричит #КрымНаш и верует в истинность Путина как единственно верного пути России, я с этим не соглашусь. И еще я уверен, что когда пресловутая "стабильность" рухнет, никто из этого большинства не скажет, что был неправ, все будут кричать, что именно они входили в те 16% несогласных...
зы на вопрос: «при чем тут Половая Любовь?»,  отвечаю – так звали мою классную руководительницу.